Адмирал Империи 9 [СИ] - Дмитрий Николаевич Коровников

— Ничего уже поделать нельзя, адмирал-пацан, извини, — печально покачал головой хунхуз, потирая свою жидкую бородку и прицокивая языком. — Хороший ты был воин, глупый, но храбрый…

— Типун тебе на язык! — я понял, что пирата уже не удастся уговорить присоединиться к битве и все-таки попытаться расколоть вражеское построение. Хотя, по правде сказать, Го Фэнь своим появлением в секторе подарил нам с адмиралом Дрейком несколько дополнительных минут жизни. Все-таки семи вымпелам пришлось покинуть строй, чтобы перехватить «Абдул Кадир». Это конечно, принципиально не меняло расклада сил, но немного снизило интенсивность огня вражеских батарей по нашей эскадре, а так же сделало тоньше «линию» окруживших нас кораблей. — Прекрати разговаривать со мной как будто на поминках!

— Заранее говорю, потом поздно будет, — ответил Го Фэнь. — Прощай адмирал-пацан…

— Ладно, с тобой мы поговорим после, когда я выберусь и поймаю тебя, — пригрозил я пирату, уже не надеясь, что тот чем-то нам поможет.

«Абдул Кадир» на полных парах уходил все дальше и дальше от Тиры-7. Корсарский линкор улепетывал так быстро, что даже преследующие его американцы, на более легких кораблях не могли за ним поспеть…

— Несмотря на то, что ругаешься, Го Фэнь уважает адмирала-пацана и желает ему быстрой и безболезненной смерти… Прощай, — пират попытался улыбнуться, но улыбка больше получилась похожей на оскал хищника.

Экран потух, и я даже не успел наградить своего собеседника парой тройкой сложнопереводимых слов, которыми я хотел наградить Го Фэня. Ладно, сейчас не до него, надо как-то постараться выбраться…

— Связь с «Омахой», — коротко приказал я дежурному.

— Адмирал Дрейк на связи, — ответ тот, будто ожидая моего приказания.

— Адмирал, у нас появилось небольшое окно возможностей, пока треть эскадры противника пытается догнать Го Фэня, — я внимательно посмотрел на Дрейка, на лице которого не было ни единого намека на какое-либо отчаяние или панику. Вот железный человек, вот у кого поучиться надо!

— Решились идти на прорыв, молодой человек? — уточнил командующий, улыбаясь.

— Вы были правы, тут кроме таранной атаки и попытки прорыва кольца ничего другого не остается, — согласился я, кивая. — Готовы присоединиться?

— Два раза меня приглашать не надо, — ответил адмирал. — Выводите свою «Афину»…

— Уже…

Мой линкор снова сорвал фиксаторы стапелей и буквально выскочил из эллинга в открытый космос, чуть не протаранив своим массивным корпусом фрегат «Капподано».

— Строимся «клином», — я как командир единственного самого боеспособного из кораблей эскадры адмирала Дрейка принял на себя командование. — Головным «Афина» и «Саут Дакота», далее идут: «Омаха» и «Лима», замыкающими: «Капподано» и «Мэхэн». Маршрут движения выслал вашим штурманам. Бьем по квадрату № 17, там небольшая «дырка» в построении противника… Всё, выстраиваемся и пошли!

Как ни странно, американские коммандеры и их штурманы без лишних слов и пререканий за какие-то доли секунд выполнили все мои распоряжения, построившись в бронированный кулак и нацелившись прямо на одиноко стоящий фрегат 22-ой «линейной» дивизии 4-го флота под названием «Уодсворд». Я приметил этот квадрат как раз, когда его покинули сразу два вражеских вымпела, ушедшие на перехват «Абдул Кадира». Еще несколько минут и брешь в обороне противником будет залатана, поэтому времени терять нельзя.

Именно в семнадцатый квадрат мы и ударили, обескуражив Ричардсона и остальных своим отчаянным кавалерийским наскоком. Согласен, смысла в этом было так скажем немного. Все равно зажмут и расстреляют с разных углов, только уже не у верфи, а в нескольких десятках тысяч километров от нее, но результат тот же — погибнем в любом случае. В том числе и поэтому от нас с Дрейком не ожидали такой прыти.

Шесть вымпелов сорвавшись с места и включив на две секунды «форсаж», ударили прямо на «Уодсворд». Капитан американского фрегата был обескуражен и на какое-то время даже потерялся, внезапно окруженный кораблями «мятежников» со всех сторон. Но и придя в себя, отреагировать он не успел. Моим канонирам не понадобилось даже открывать огонь на поражение, «Афина» с размаха, несмотря на то, что «форсаж» был давно (Ха-ха-ха давно это три секунды) выключен, по инерции была направлена на американский корабль и буквально как консервную банку расплющила несчастный фрегат.

Я знал что «Уодсворд» не являлся кораблем 6-го флота Дрейка, поэтому не опасался реакции адмирала и его коммандеров. Фрегат наполовину разрушенный, сдетонировал серией внутренних взрывов и исчез в яркой вспышке, сквозь которую промчалась моя убийца кораблей — «Афина». Остальные вымпелы нашей маленькой эскадры проследовали за русским линкором. Все окружающие были удивлены, что нам так легко удалось выбраться из казалось плотного кольца окружения.

Силовые установки еще не успели восстановиться после первого ускорения, и нам пришлось выходить на оперативный простор на обычной крейсерской скорости. Но все равно со стороны это было проделано быстро и четко. Противник какое-то время непонимающе и растеряно наблюдал за нашими маневрами, но потом собрался, перегруппировался и ринулся со всех углов наперерез.

Перехвата у «янки» осуществить не получилось, мы все же успели выпорхнуть на открытое пространство. Но от этого легче не стало. Вражеские корабли продолжали вести огонь, только теперь целились нашим вымпелам в область кормы. Этого я и боялся, первоначально не согласившись на таранную атаку. Одно дело, когда мы стояли прижавшись друг к другу у 3-го эллинга и развернувшись носами к противнику, другое, когда ты пытаешься убежать, а враг безнаказанно стреляет по твоим двигателям. Что в принципе и произошло. Одна за другой силовые установки кораблей эскадры Дрейка гасли, выведенные из строя снайперскими попаданиями вражеских канониров.

Сначала замер и поплыл по инерции крейсер «Лима», у которого и до начала боя рабочими оставались лишь два двигателя из четырех. Практически сразу после этого наступил через фрегата «Капподано», кормовое силовое поле которого было очень слабым и его быстро обнулили. Эсминцу «Мэхэну» повезло меньше всех, помимо того что корабль был подбит и потерял ход и управление, сосредоточенным огнем противник за считанные минуты разорвал его на куски зарядами главных калибров линкоров: «Кентукки» и «Иллинойс». Экипажу миноносца не оставалось времени на эвакуацию, и русские и американцы на его борту погибли все до единого…

Еще минута и вот уже тяжелый крейсер «Омаха» — флагман Дрейка заметно снизил скорость, пытаясь оторваться от преследователей на последней оставшейся рабочей силовой установке. Долго «Омаха» явно бы не протянул…

Я грустно посмотрел на состав нашей эскадры. Рядом с «Афиной» остался лишь линкор «Саут Дакота» коммандера Голанда, в корму которого прилетало все больше и больше плазмы, постепенно выжигавшей последние проценты его защитного поля. «Афина» пока выглядела лучше остальных. Динамическим способом перераспределения энергии полей, о как я рад, что Густав Адольфович побывал перед этим на линкоре Таисии и хорошенько настроил все здесь. Так вот распределив мощности я существенно усилил кормовое защитное поле моего корабля, так что оно, по крайней мере, пока достойно держало плазму вражеских орудий.

Сейчас у меня было несколько вариантов действий. Первый самый логичный, циничный и свинский — это дождаться восстановления двигателей, включить на полную «форсаж» и оторваться от преследователей. Защитные поля и броня «Афины» позволяли это сделать. Однако в этом случае все корабли эскадры Дрейка оказывались обреченными на гибель или захват.

Второй вариант, — это, так скажем, сохранить лицо, и прикрыв собственным корпусом силовые установки «Саут Дакоты», попытаться вместе с коммандером Голандом уйти от погони. Здесь шансов было меньше, но они тоже имелись…

Ну и третий вариант, самый благородный, глупый и яркий, можете называть его по разному, кому какой ближе — это остановиться, развернуться и вступить в свою последнюю битву, не пожелав бросать в бою отставшие корабли моих новых союзников…

Как думаете, какой вариант выбрал ваш покорный слуга? Конечно, третий, вот такой я дурак… Ну не могу я по-другому, После, даже если выживу сам сожру себя изнутри за подобную подлость, что сбежал из сектора сражения и оставил своих боевых товарищей в смертельной опасности. Я даже говорю не об американцах на кораблях Дрейка, а о своих же русских, из которых, к примеру, состояла добрая половина команды крейсера «Омаха».

В общем, развернули мы с Голандом разом два своих линкора и ринулись на выручку остальным, на ходу вступая в схватку с подоспевшими кораблями